[.Oneiros.]

Я все еще в прострации, но забавно, делают лучше какие-то вещи, от которых совсем не ждешь.
Например, недавно мне дали хороший совет. Человек, который, в общем-то, вообще ничего обо мне не знает.
Я танцевала, а в какой-то момент встала перед зеркалом, застыв в неестественной позе, и затупила на какое-то время. И мне сказали: "Милана, попустись". Попуститься, конечно, так сразу не вышло, но совет хороший, иногда повторяю себе его "от навязчивых мыслей".
Иногда думаю, что надо себе написать письма, как маленький Макс (кажется, он их писал): "Если преследуют навязчивые мысли", "если думаешь, что весна никогда не наступит", "если кажешься себе нелепой и жалкой". Интересно, помогают ли такие письма.

Второе происшествие было еще более странным. Сидела на рабочем собрании. И вдруг глянула на одного товарища из коллег: сидит такой на стульчике высоком, ручки под себя подложил: страшненький, пучеглазенький и невероятно милый. И я подумала о нем, что его кто-то любит и будет очень рад видеть, когда он придет с работы, что для кого-то он очень красивый, что у него есть друзья, он, может, любит с ними тусить, он с ними смеется и радуется жизни. И такой меня вдруг накрыло любовью к людям и прочностью бытия. То есть, прочности-то, конечно, никакой нет, но даже вот такое, непрочное, оно хорошо и прекрасно. Для всех, кто позволяет бытию быть прекрасным. Это как с городами. Я люблю почти все города, в которых бывала. Если любить город, он начинает тебя любить в ответ. Москву я полюбила не сразу: она очень испугала меня поначалу. Небо слишком высокое, все какое-то широкое и большое, огромные пространства. Но потом были у нас с ней какие-то моменты, которые сблизили. Знаете, в фанфиках я страшно люблю сопливые эпизоды, когда персонажи уже вместе и обсуждают "а когда я тебе понравился", "а когда ты решил ко мне подойти". Вот так же я помню первый раз, когда меня накрыло любовью к Москве. Это был первый мой год жизни здесь, осень. Я когда приехала, сразу купила первый же билет на концерт Калугина, который был. И вот шла я за этим билетом в Дом журналистов. Вышла из метро, а там льет дождь. Я достаю зонт, подходит ко мне высокий такой странный товарищ и просит пройтись со мной под зонтом - не хочет мокнуть. Я, конечно, говорю: "пожалуйста". И мы идем... запах дождя, прелой листвы, тепло и сыро. И он по пути в благодарность за зонт читает мне Бродского) Я не люблю Бродского и даже не помню, что именно он читал. Но люблю такие ситуации. Абсолютного выхода из привычного мира, подключение к чувственным ощущениям: ритм стиха, ритм дождя, бьющего в зонт, запахи, наша неровная походка неловкая, потому что он был гораздо выше. Не знаю, как еще описать, но когда я шла там, я отчетливо подумала: "Этот город прекрасен, и он будет моим". Он и правда мой) Я люблю свою родину, но я не однолюб, моей любви хватает на многое)

Внезапно вот такой получился не супер-печальный пост, не как обычно. Это хорошо. Еще мне ужасно хочется писать стихи, но я давлю эту историю. Еще не хватало мерзкого соплетворчества, и так распустилась. Но ничего, начну писать, когда буду готова писать про морошку)